В конце 1989 года дыхательный тренажер был представлен на комиссию Минздрава и сразу преодолел первый барьер. Затем, благодаря поддержке профессора Р.С. Винницкой, без задержи прошли испытания во Втором медицинском институте (сегодня академия им. И.М. Сеченова). Условиями следующего этапа предусматривалось представление промышленных образцов на клинические испытания. Для этого потребовалось много времени. И я продолжал дальнейшую работу по совершенствованию технологии. Здесь было достаточно вопросов. Временные параметры и продолжительность дыхательного акта, вид дыхания (диафрагмальное, полное, грудное), объем воды и величины сопротивлений дыханию, объемы наружной емкости. Все это нужно было еще и еще проверять. И время незаметно двигалось. Исследования значительно сдерживались из-за отсутствия теории дыхания. Хорошая теория – это 90 процентов успеха. И, чтобы добиться успеха при 10 процентах, необходимо было очень много экспериментировать. И в итоге получилось, как в известной пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Растянутый на несколько лет эксперимент привел к важному открытию. Когда пытаешься разобраться в различных технологиях дыхания, невольно возникает ощущение погони за ускользающей истиной. Какие элементы дыхания определяют успех? Что требуется воспринять от предшественников для достижения результата? Передо мною устройство, с помощью которого можно реализовать эффекты нескольких методик. Как добиться наилучшего результата? Когда нет убедительной теории, следует полагаться на опыт, интуицию и логику. С помощью тренажера можно было обеспечивать сопротивление на выдохе, гипоксию и повышенную концентрацию углекислого газа (гиперкапнию) одновременно. Примерные величины параметров процесса, обеспечивающих полезные эффекты, были известны. А так как действующие факторы применяются в комплексе, предполагалась возможность достижения более высоких результатов. Немаловажна и цена этих результатов. Не покажется ли она современному человеку слишком обременительной? Знакомство с принципами тренировочного процесса в спорте подсказало наиболее интересный вариант реализации новой технологии дыхания. Занятия должны иметь пролонгированный характер, т. е. каждая новая дыхательная тренировка стартует с уровня, достигнутого на предыдущей. Это предполагает постепенное увеличение продолжительности дыхательного акта, состоящего из вдоха, задержки дыхания и выдоха. Реализация такого предположения могла означать, что в организме на одной и той же порции вдыхаемого воздуха (кислорода) более продолжительно поддерживается жизнь, а следовательно организуется более эффективный обмен. Поскольку это в той или иной форме было засвидетельствовано в методах Бутейко и Стрелкова, ставилась задача иметь более высокие достижения, чем у предшественников. Любое средство лечения воспринимается по результату. Чем быстрее он достигается, тем выше успех. Но очевидных улучшений в организме я не наблюдал, поскольку дыхательные тренировки проводились периодически и по времени были непродолжительными. Кроме того, они осуществлялись на фоне занятий бегом, который резко снижает эффективность дыхания на тренажере. Осознание этого пришло гораздо позднее. И все же перелом наступил, когда в феврале 1992 года я выбрался на отдых в сочинский санаторий. Все 24 дня по утрам я проводил 30-40-минутные дыхательные тренировки. К окончанию отдыха стало заметным, что моя «деревянная» нога (парез) стала «оттаивать». Приехав домой, я провел двухнедельный эксперимент, не сделав ни одной пробежки и зарядки. Занимаясь на тренажере 6 раз в неделю (кроме субботы), продолжал наблюдать медленные положительные изменения. С этого времени я практически отказался от бега и других интенсивных упражнений. И, если не считать дыхания, то мой режим являлся гиподинамичным: дом – городской транспорт – место работы (практически без физической нагрузки) и обратно. Но медленное улучшение здоровья по всем показателям свидетельствовало, что наконец-то в моем распоряжении находится действительно эффективная технология. Меня увлекал процесс постепенного наращивания продолжительности дыхательного акта. И это был один из главных стимулов, способствующих преодолению дистанции длиною в полтора года. Сегодня мои ученики осваивают аппаратное Эндогенное Дыхание за 2–3 месяца, имея хорошую методику и ясное понимание цели. Я же шел медленно, словно впотьмах, наощупь через незнакомый лес. Вспоминаю, что гордился, когда мог делать на тренажере четыре дыхания в минуту и сравнивал себя с йогами, когда без аппарата мог обходиться в минуту одним дыханием. Если на тренажере достигнуто устойчивое дыхание с 65-70-секундным дыхательным актом, значит Вы у ворот в Эндогенное Дыхание. До этого дыхательный акт растет очень медленно, по одной – по две секунды за тренировку, да и то не каждый день. Вход в Эндогенное Дыхание прежде всего означает увеличение на одном занятии продолжительности дыхательного акта на 20–30 секунд. Сейчас уже показано, что люди с высокой энергетикой могут увеличить в этом случае дыхательный акт сразу на несколько минут. У меня же энергетика ниже среднего. Тем не менее удалось за два дня прибавить к 70 секундам соответственно 20 и 30 секунд. Эти прорывы для меня явились приятной неожиданностью и были восприняты с воодушевлением и надеждой относительно перспектив новой технологии. К этому времени у меня сформировался устойчивый режим дыхания. Дыхательный акт состоял из 2-3-секундного вдоха, задержки – паузы 6–9 секунд и продолжительного порционного выдоха, состоящего из повторяющихся одинаковых микровыдохов. Формула микровыдоха 1-1-3, т. е. выдох – 1 секунда, напряжение мышц глотки и шеи для подавления рефлекса на вдох (первая версия) – 1 секунда, расслабление диафрагмы – 3 секунды. Когда мой дыхательный акт превысил 2 минуты, потребовалось теоретическое объяснение феномена. Но его нельзя было получить, исходя из того, что к этому времени было создано мировой наукой. Цикл трикарбоновых кислот и окислительное фосфорилирование – два основных процесса, последовательно обуславливающих получение энергии в виде АТФ из органических веществ. Первый процесс протекает без участия кислорода. А потребность в последнем возникает только в финальной стадии окислительного фосфорилирования. По моим расчетам я потреблял в 3–4 раза меньше кислорода, чем требовалось. Но чувствовал себя хорошо. Может постепенная адаптация вывела организм на какой-то неизвестный процесс? Попытки найти в специальной литературе объяснения феномену были безуспешными. И я продолжал дыхание, надеясь, что со временем все прояснится. Неизвестное всегда вызывает интерес. Особенно, если тайна касается такого явления, как жизнь. Лучшие ныряльщики мира могут находиться под водой около пяти минут. Значит, можно еще наращивать дыхательный акт. С такой установкой я проводил ежедневные тренировки, постепенно продвигаясь вперед. Когда мой дыхательный акт достиг 9 минут, появились опасения, не будет ли вреда. Ведь были перекрыты все известные пределы адаптации. Но хорошее самочувствие как после тренировки, так и в течение дня постепенно рассеивало сомнения. Тренировки велись творчески и продолжались от 25 до 40 минут, в зависимости от лимита времени. В то же время они проводились по отработанной схеме: врабатывание (1–2 укороченных дыхательных акта), основной режим и проверка новых возможностей (1–2 дыхательных акта с превышением основного режима). Вот, например, структура 30-минутного занятия с 6-минутным дыхательным актом: первый дыхательный акт – 5,5 минуты, три дыхательных акта – по 6 минут и один акт – 6,5 минут. В августе 1993 года мой дыхательный акт вплотную приблизился к 30 минутам. Вдохнув, после задержки 6–8 секунд, я непрерывно выдыхал 29 минут. Хотя состояние здоровья значительно улучшилось, все же голову сверлил вопрос: «Чем все это закончится?». В то раннее субботнее утро я направлялся в баню, размышляя о своей проблеме. Утро вечера мудренее. Мысли, которые последние несколько дней не давали, мне покоя, похоже, стали приобретать свою логику. Ведь каждую минуту делается около 12 микровыдохов (по 5 секунд), значит за 30 минут – 360 микровыдохов. Не может человек после вдоха 360 раз выдохнуть, воздуха не хватит. А если это происходит, значит, этот человек сам производит этот воздух. Следовательно, дыхание является преимущественно эндогенным. Чтобы проверить это, надо просто измерить количество микровыдохов после вдоха. Проверка состоялась в тот же день вечером. Трижды проведя измерения, я убедился, что при обычном дыхании после вдоха можно сделать 12–13 микровыдохов. Это подтвердило «эндогенность» дыхания. Но как проверить, действительно ли это на самом деле? Если я дышу эндогенно 30 минут, что же помешает мне дышать дальше. Я уверенно сел за тренажер и спокойно продышал один час. Это было легче, чем на всех последних тренировках! Теперь все сомнения отпали. В этот день я подводил итоги аппаратного освоения эндогенного дыхания. Мой путь к нему составил 18 месяцев. Неудивительно, ведь методика дыхания, по нынешней оценке, обеспечивала мне лишь 5-10 % успеха. Но это стало понятно только в 1997 году. На следующий день был поход к роднику. Я провел первый урок Эндогенного Дыхания без прибора, пройдя пешком более часа. Вдох и выдох осуществлялся только через нос. Вдох 1–2 секунды. Выдох продолжительный и очень затянутый. Короткие микровыдохи чередовались с удлиненными. Все определялось темпом движения. Не все получалось гладко. Иногда ритм дыхания сбивался. Чтобы ограничить подсос воздуха, приходилось напрягать мышцы глотки. Но никаких сомнений не оставалось, что открыто новое дыхание и этим дыханием может овладеть каждый человек. С понедельника я стал обеспечивать новое дыхание от порога квартиры до учреждения, где я работал. Дорога занимала около полутора часов и включала различные виды транспорта: автобус – метро – троллейбус ходьба. Соответственно этому приходилось приспосабливать дыхание. Поскольку пешеходный участок шел вдоль дороги с интенсивным движением транспорта, я вынужден был уже через неделю включать эндогенное дыхание на этом участке и на обратном пути. Через две недели эндогенное дыхание включалось в пути на работу и обратно. К концу года дыхание контролировалось все время, кроме сна. Я привык к новому дыханию, оно полностью вытеснило прежнее дыхание. Для меня так же чуждым стал вдох, как прежде стала бы попытка не дышать. Я специально описываю, как постепенно и последовательно человек должен переходить на новое дыхание. Как далее будет показано, это имеет важное значение. Открытие и ежедневное экспериментальное исследование Эндогенного Дыхания стимулировало поиск теорий, объясняющих феномен. Было ясно, что при новом дыхании организм обеспечивается кислородом преимущественно эндогенно. Как потом оказалось, мне в поисках подсказки мог помочь только исключительный случай. Считаю, что мне очень повезло, когда в ноябре 1993 года в моих руках оказался второй номер журнала «Русская мысль», 1992, где была напечатана гипотеза Г. Н. Петраковича. В первые часы знакомства с гипотезой мне казалось, что уже в ближайшие дни можно будет узнать, что происходит в организме при Эндогенном Дыхании. Ведь фраза о том, что каждая клетка организма способна производить кислород, была для меня как драгоценная находка. Она отражала, как мне казалось, главную суть нового явления. Но все оказалось не так просто. А между тем интересного экспериментального материала накапливалось все больше и больше. С помощью тренажеров лечились успешно люди с различными заболеваниями. И число вылечившихся неуклонно нарастало. Были получены свидетельства не только высокой эффективности лечения с тренажером. В октябре 1993 года в Первом Московском диагностическом центре выполнены оригинальные исследования клеток крови – эритроцитов. Исследования проводила доктор биохимических наук В.В. Банкова по апробированной методике (метод биохемилюминисценции). Исследования проводились у людей, недавно освоивших Эндогенное Дыхание. Результаты оказались впечатляющими: уровень энергетики у клеток повышен в 2–3 раза; количество свободных радикалов ниже нормы в 4–8 раз (по данным четырех исследований). Комментарий: такие результаты пока не могут быть достигнуты с помощью средств, известных в мире. Кстати, последние исследования американских ученых свидетельствуют, что избыток свободных радикалов и недостаток клеточной энергетики оказывают непосредственно решающее влияние на процессы старения. Дальнейшее исследование эндогенного дыхания давало богатую пищу для размышлений. Потребность в расшифровке феномена нарастала. Оказалось, что результаты применения внешнего и эндогенного дыхания во многом различаются. Именно в разрешении противоречий нужно было искать истину.
