Франсуа-Жозеф Виктор Бруссе (Broussais) – известный французский врач, основатель медицинской системы, названной его именем. Франсуа Бруссе родился 17 декабря 1772 года в Сен-Мало, в Бретани. Окончив Дижонскую медицинскую коллегию, он продолжал изучать медицину в госпиталях Сен-Мало и Бреста, а далее в Парижской медицинской школе, где и защитил диссертацию в 1802 году. Изучение медицины закончил в Париже у известного врача Деженетта, после чего занимался практикой до 1805 года. В дальнейшем поступил хирургом на Французский флот. Во времена войн первой империи в качестве военного врача принимал участие в походах в Голландию, Германию, Италию, Испанию. В 1814 году был вторым врачом, а затем в 1820 году профессором в военном госпитале в Val-de-Grace (Валь де-Грас госпиталь – училище для подготовки военных врачей). В 1830 году Бруссе занимал пост профессора общей патологии и терапии Парижского медицинского факультета, через два года он был принят в члены Парижской медицинской академии. Спустя 6 лет, 17 ноября 1838 года, Бруссе скончался в своем имении в Витри. Доктор Бруссе создал систему представлений о причинах болезней и методах их лечения, которая известна как «бруссеизм». Его теория, которую он называл физиологической, быстро завоевала симпатии в Европе. Бруссе имел много последователей во Франции, которые называли себя «Физиологической школой». Необходимо сказать, что в теории Бруссе физиология предстает в некотором фантастическом виде. Доктору Лаэннеку пришлось вести тяжелую полемику с Бруссе; борьба была ожесточенной. Тем не менее этой теорией увлеклись многие врачи, например Гуфеланд в Германии, а в России одним из ее многочисленных приверженцев был М.Я Мудров. По словам Бруссе, жизнь в организме человека поддерживается только возбуждением. Слишком сильное или слишком слабое возбуждение ведет к болезни, которая вначале проявляется лишь в одном органе, а затем «симпатически» передается другим органам. «Без предшествующего страдания какого-либо органа общих болезней не бывает», – говорил Бруссе. Чаще всего раздражается желудок и кишечник, и поэтому желудочно-кишечное воспаление является основной патологии. Смысл в том, что в основе всякого болезненного процесса лежит первичное раздражение, в частности, раздражение или воспаление различных отделов желудочно-кишечного тракта. Профессор Бруссе отрицал наличие специфических признаков болезни. Все болезни, по Бруссе, происходят от воспаления, которое вызывается раздражением (природу раздражений Бруссе обходит молчанием). Исходя из этих взглядов, сторонники бруссеизма главную цель лечения видели в ликвидации или ослаблении воспаления с помощью кровопусканий (пиявки на живот и «симпатически» пораженный орган), рвотных, слабительных средств и голода. Главное, конечно, общие и местные кровоизвлечения. Доктор Бруссе лечил, преимущественно пуская кровь. В обществе ходили жуткие слухи о его методе лечения. «Он пролил больше крови, чем все наполеоновские войны вместе взятых», – говорили в народе. Действительно, его ланцет пролил реки человеческой крови. В этом смысле имя Бруссе стало нарицательным. Надо сказать, что в ту пору выбор лечения болезни был небольшим, пускание крови было привычным методом. Всесильная терапия кровопускания как центрального пункта всей терапии была столь велика, что очень немногие врачи XVII и XVIII веков могли от нее освободиться. Когда Мария Медичи, дочь великого герцога Франциска I Тосканского, выходила замуж за 50-летнего Генриха IV, ей исполнилось 24 года. Несмотря на цветущий вид и отменное здоровье королевы, Генрих, по словам своего лейб-медика Дюшена (1521-1609), заставлял ее лечиться, считая самым важным правилом гигиены «изгонять все обременительные излишки, дабы не давать страдать природе». Король не понимает жизни без слабительных и кровопусканий и убеждает свою супругу в благодетельности такого режима. Мария Медичи, уступая желанию супруга, позволяет делать себе прокол ланцетом в руке или в ноге. За каждую такую операцию придворный хирург Барден получает 150 ливров. По словам королевы, она чувствует себя после этой процедуры «освеженной и более склонной к делам». Другая мания Генриха – это минеральные воды. Хотя он вполне здоров, однако пьет ежедневно минеральную воду источников Пуг и Спа, очевидно желая запастись здоровьем на будущее. По его настоянию такой режим блюдет королева, выпивая до 9 стаканов в день. Андре Лорен, канцлер университета Монпелье, с 1606 года первый лейб-медик Генриха IV, и не пытается с этим спорить. Людовик XIII родился очень болезненным. С ранних лет он уже страдал хроническим катаром желудка. Лечивший других от золотухи наложением рук по примеру предков, сам Людовик XIII подвергся пагубному лечению. Историк медицины Амело д`Оссе (Amelot de la Haussaye) рассказывает, что Бувар (Bouvard), главный врач Людовика XIII, прописал своему королю в течение одного года 215 рвотных лекарств, 212 клистиров (промываний) и 47 раз пускал ему кровь. Такова была обычная медицинская практика того времени. Людовик XIII умер сорока двух лет от роду, надо полагать не без активной помощи своих врачей. Власть менялась, Людовики менялись, методы же лечения оставались неизменными. Знаменитые профессора медицинского факультета лечили Людовика XIV так, что только завидное здоровье удерживало его на этом свете. Можно себе представить, как лечился простой народ! Как лечили врачи Людовика XIV, можно узнать из летописи его болезней. Записи вели в течение более чем 64 лет (с 1647 г. до 1711 г. ) трое выдающихся врачей: Антуан Валло, Антуан д`Акен и Ги-Крессан Фагон. Это уникальный случай столь продолжительных наблюдений, другого письменного свидетельства история медицины не знает. «Ничего не может быть печальнее и забавнее этого подлинного памятника медицине, – говорит историк медицины, оценивая лечебную практику врачей Валло, д`Акена и Фагона. В нем узость и шарлатанство врачей оттеняются еще более потешной формой изложения. Читая его, нельзя не посмеяться над медицинским факультетом, который представляли лечащие врачи и не посочувствовать бедной особе короля, на мучения которого расходовались поистине королевские суммы денег. Несомненно, нужно было иметь железное здоровье, чтобы выдержать это лечение коновалов». Благодаря Валло, лечащему врачу монарха (он им станет в 1652 г.), который ежедневно вел дневник-бюллетень здоровья короля, мы имеем возможность узнать, как лечили монарха. Валло пишет, что спокойствие королевы и двора было «нарушено внезапной и сильной болью в пояснице (область почек) и во всей нижней части позвоночника, которую Его Величество почувствовал в понедельник, 11 ноября 1647 года, в 5 часов вечера», находясь в Пале-Рояле. Королева тотчас вызывает первого врача короля Франсуа Вольтье (1590-1652). Во вторник у Людовика XIV была очень высокая температура и ему пустили кровь. То же самое сделали утром. «Отмечен хороший эффект, – пишет в своем дневнике Валло, – от второго кровопускания». Однако в тот же день появились гнойнички на лице и во многих местах тела. Была признана оспа. Хотя в то время эта болезнь была известна, она вызвала сильную тревогу. В четверг утром, на четвертый день болезни, Гено и Валло, самые известные врачи, к которым чаще всего обращались в Париже, были вызваны к королю. Вольтье председательствовал на консилиуме, который был представлен врачами Гено, Валло и господами Сегенами, дядей и племянником, первыми медиками королевы. По традиции сначала одобрили лечение, которое уже применялось. «Ограничились прдписанием продолжать использование сердечных лекарств, оговорившись, что надо понаблюдать за развитием болезни и тем, как борется организм», – записал Валло. Но в тот же день, от четырех до шести вечера, у короля начался бред. В пятницу мнения врачей разделились. Валло, которого поддерживал его собрат Гено, потребовал срочно произвести третье кровопускание (парижская школа традиционно делала упор на кровопускание, отчего жертв было больше, чем от болезней), но натолкнулся на запрет Сегенов. Выслушав противоречивые мнения и посчитав заболевание серьезным, требующим незамедлительного лечения, первый врач Вольтье поддержал точку зрения тех, кто был за кровопускание. Оно было тут же сделано, что прекратило дальнейший спор, поскольку противники этого лечения с шумом удалились из комнаты короля и выразили королеве свой протест, считая средство опасным, противоречащим предписаниям медицины. К вечеру бред не повторился, но после третьего кровопускания число гнойных прыщей увеличилось во сто крат, подтверждая диагноз который Вальтье поставил 11 ноября во время утреннего осмотра. 21 ноября температура поднялась и «все другие симптомы проявились с новой силой, а гнойнички, казалось, подсохли стали отвратительного цвета». Предложив, что эти симптомы исключают четвертое кровопускание, читатель сделает скоропалительный вывод. 22-го числа доктора пришли к единодушному мнению: четвертое веносечение. Как только его сделали, сразу стала снижаться температура. Но священный союз знаменитых медиков был разрушен. Против своих четверых собратьев, предписывающих пятое кровопускание – ввиду превосходного эффекта четырех предыдущих, – выступил Валло, который теперь считал необходимым применение слабительного средства. Он оказал столь сильное давление, что и другие временно отказались от использования ланцета. Его Величеству предписывают «стакан каломеля и александрийского листа». Итак, за двадцать шесть лет до «Мнимого больного» мы услышали знаменитое предписание: дать клистир, потом пустить кровь, затем очистить! Что поделаешь, у каждого времени свои пристрастия. Мода существовала не только в одежде, но и в медицине, и будет существовать всегда. Принцесса Елизавета-Шарлотта Баварская, вторая жена Филиппа I (мадам Пфальцская), вспоминает: «Как-то в апреле 1701 года, когда Людовику XIV исполнилось 62 года, ему с целью профилактики пускают кровь, беря не одну, а пять мер крови. Короля сильно изменило то, что он потерял все свои зубы. Вырывая его верхние коренные зубы, дантисты вырвали добрую часть его нёба». Перейдем к заключительной истории болезни Людовика, в которой доктор Ги-Крессан Фагон (1638-1718) – член медицинского факультета, главный лейб-медик (с 1693 по 1715 г.) и друг Людовика XIV, сыграл роль могильщика своего монарха. Как уверяет историк Сен-Симон, Фагон был, возможно, «одним из самых блестящих умов Европы, живо интересовавшихся всем, что имело отношение к его профессии, он был великим ботаником, хорошим химиком, даже математиком». Но был ли он хорошим врачом? Елизавета-Шарлотта думает, что король прожил бы еще несколько лишних лет, если бы «Фагон не делал ему столько промываний… часто доводя короля до кровавого поноса». Безусловно, в промываниях необходимость была, Людовик был отменным едоком и всегда страдал желудком. Принцесса Палатинская рассказывает, что во время ее присутствия на обеде короля тот съел 4 тарелки разных супов, целого фазана и целого глухаря, несколько блюд салата, огромный кусок баранины с чесноком, 2 больших куска ветчины, коробку печенья и на десерт массу фруктов и конфет. Валло сообщает: «Всю пятницу, 30 августа, король пребывал в состоянии прострации. У него нарушился контакт с реальностью. 31-го состояние его еще больше ухудшилось, проблески сознания были уже очень короткими. Смерть наступила 1 сентября 1715 года, в воскресенье, утром, ровно за четыре дня до исполнению королю 77 лет. Доктор Генрих-Ледран (1656-1720), находившийся у смертного одра Людовика XIV, в своих мемуарах сообщает, что король умер от старческой гангрены. Однако тайная супруга Людовика XIV мадам де Ментенон считала иначе. Она говорит, что король всегда был крепок. В свои 77 лет он еще спал при настежь раскрытых окнах, не боялся ни жары, ни холода, отлично себя чувствовал в любую погоду, ел в большом количестве свое любимое блюдо – горох с салом. Самый великий из французских королей обладал и самым крепким здоровьем вплоть до самой смерти. Но даже организм Людовика XIV не выдержал, сдался врагу, оказавшемуся страшнее болезни, – медицине. Духовник Людовик XIV отец Лашез ( в честь него названо самое большое парижское кладбище Пер-Лашез) негодовал, называя врачей медицинского факультета «недоумками». Людовик XIV скончался в Версале. С балкона выходящего из покоев короля в 8.15 утра было объявлено о его кончине; на тот же балкон 74 года спустя выйдет король Людовик XVI, чтобы успокоить народ, требующий его возвращения в Париж. Ну что же, пожалуй, не стоит дальше всматриваться в это запыленное зеркало истории медицины, доказывая, что кровопускание, являясь с седой старины центральным пунктом всей терапии, приводило к печальным результатам! Французский клиницист Анри Труссо (1801-1867) поднял борьбу против идей Бруссе. «Если бы врачи знали естественное течение болезней, – говорил Труссо, – то они применяли бы кровопускание гораздо реже, чем они это делают, и не возобновляли бы его, раз оно уже было сделано». Ссылаясь на работы Луи (1787-1874), непременного секретаря Парижской хирургической академии, Труссо говорил, что, несмотря на временное улучшение, вслед за кровопусканием часто приходит смерть.
|
